Кристина Дроздова: У меня случилась безумная любовь. К Федору Михайловичу

Исповедь артистки хора Приморской сцены Мариинского театра

Кристина Дроздова. Фото: Аверьянов Илья, ИА PrimaMedia
Предыстория:
“Встань, вытряхни песок из шортов и иди”. В Театре молодежи вспомнили о совести

Достоевский во всех его проявлениях стал основной темой беседы обозревателя ИА PrimaMedia Александра Куликова с артисткой хора Приморской сцены Мариинского театра, автором известного проекта VL People (12+), перспективным режиссером Кристиной Дроздовой. Очередная встреча в рамках проекта “Полка ЛиТРа” (12+), по традиции, прошла в книжном магазине “Игра слов”.

Содержание

1. Мой любимый “Идиот” 
2. “Антон Палыч Чехов однажды заметил…”  
3. От Брэдбери к Замятину 
4. О Тарковском, “Сталкере” и книгах духовного роста 

Мой любимый “Идиот” 

— Кристина, пару слов о себе. Вы работаете в Приморской Мариинке и при этом являетесь автором проекта VL People. Что это за проект? 

— Я начала его 2 года назад во время пандемии. Когда мы все оказались дома на карантине, я подумала, чем же таким интересным заняться? И мне захотелось брать видеоинтервью в формате канала на YouTube. Изначально я хотела брать интервью у солистов Приморской Мариинки. Но муж мне сказала, что это будет интересно только небольшому кругу людей и нашим солистам.  

И тогда я подумала, что, может быть, на контент нужно как-то шире посмотреть. И решила, что буду брать интервью у достаточно популярных людей из Владивостока. Первой гостьей у меня стала ЛюSEA (Люся Алексеенко), исполнительница хита “Дороже золота” (12+), певица, довольно известная во Владивостоке.

У меня сразу нашелся оператор Алексей Корчагин. На интервью стали соглашаться и другие люди. У меня в гостях была Ирина Бабенко, Дмитрий Алексеев, Иван Штыль, ребята из Edwin Group. Потом я начала делать передачи о раздельном сборе мусора, о домашнем насилии — я брала интервью в центре “Живая надежда” о детях с ментальными особенностями. И мой канал начал расти. Далее я отдельно для этого проекта создала страничку в соцсетях и стала размещать там не только интервью, но и посты про жизнь нашего театра. Я начала рекомендовать спектакли, объяснять, почему нужно ходить в наш театр оперы и балета, начала писать про свою историю. И мой блог стал разрастаться и стал довольно известным.

К этому добавилась и моя режиссерская деятельность. Я училась в московской онлайн киношколе  The one film и в качестве дипломной работы сняла короткометражный фильм “Свет” (12+), который даже получил несколько наград на фестивалях. Я с ним ездила в Казань на международный кинофестиваль “Крылатый Барс” (12+). Сейчас сняла свой новый короткометражный фильм — “Первый Новый год” (12+), который я скоро покажу на своей первой творческой встрече. А еще я готовлюсь к съемкам фильма, который будет называться “Детство” (12+).  

Кристина Дроздова. Фото: Аверьянов Илья, ИА PrimaMedia

— Как правило, хороший фильм, — по сути, та же книга, только не написанная, а изложенная кинематографическими средствами. Поэтому естественно спросить, какую роль в вашей жизни играет литература. 

— Литература в моей жизни играет большую роль. Но началось это достаточно поздно. Мне немножко стыдно в этом признаться, но в школьные годы я читала мало, потому что все мое детство прошло в музыкальной школе за фортепиано, за уроками вокала, театра. Еще я ходила на домбру, рисовала, танцевала. В общем, ребенок под завязку был занят музыкальным творчеством. Когда я поступила в музыкальное училище, там тоже очень много времени уходило на занятия музыкой. И когда я уже поступила в Академию искусств (сейчас это Институт искусств) на музыковедение, то я просто жила в книгах. Но это были специализированные книги по музыковедению и методологии музыкознания.

И я сейчас вспоминаю, как страшный сон, то, как на одном из первых семинаров нам задали сделать конспект из “Всеобщей истории музыки” (12+) Грубера. Такая огромная книга! Причем конспект нужно было сдать на следующий день в 10.00. И эта книга была одна-единственная, и я ее торжественно забыла в магазине. Но хорошо, что она никому не понадобилась, и я успела ее оттуда забрать. И еще было четыре книги. И всё — я поняла, куда попала и на что вообще подписалась на ближайшие 5 лет!

Поэтому художественной литературы в этот период моей жизни было мало. Но вот когда я окончила академию, тогда у меня появилось и время, и желание читать. И, наверное, первой книгой, которая оказала на меня наиболее сильное впечатление, это была книга “Цветы для Элджернона” (12+) Даниэла Киза.

В книге рассказывалось про умственно отсталого уборщика Чарли, над которым проводили опыты по улучшению его интеллекта, и роман был построен как повествование от лица этого человека с многочисленным количеством ошибок, и орфографических, и синтаксических. И ты, читая, сначала думаешь: “Господи, ну невозможно читать”. Но когда над ним начинают проводить этот опыт и интеллект его повышается, то ошибки пропадают и меняется стиль повествования. Я не буду рассказывать дальше, просто скажу читателям, что эту книгу нужно обязательно прочесть.

Кристина Дроздова. Фото: Аверьянов Илья, ИА PrimaMedia

Это книга о добре, о человеческих качествах, о силе ума, о горе от ума, даже так можно сказать. Но эта книга произвела на меня колоссальное впечатление. И тогда я, что называется “зачитала”. И стала думать, что же еще почитать.

Я начала знакомиться с классикой, потому что из школьной программы я практически ничего не помнила. То есть в школе у меня было как? Либо я читала краткое содержание, либо мне рассказывала подружка. А так как у меня фантазия работала хорошо, я могла что-то досочинить, приукрасить и рассказать, и оценки были хорошие.

И вот я познакомилась-таки с Достоевским, и тогда у меня случилась безумная любовь к нему. Первой книгой был “Идиот” (12+).

Когда прочитала “Идиота”, естественно, я сразу начала читать биографию писателя. И когда я узнала, что история про смертную казнь, которую рассказывает князь Мышкин, реальная история из жизни самого Достоевского. Начала еще больше читать про него. И узнала, что сюжет повести “Игрок” (12+) действительно возник из его жизни. Кстати, по этой повести написал либретто и оперу Сергей Прокофьев. 

Далее был роман “Преступление и наказание” (12+), но почему-то он произвел на меня не очень сильное впечатление. Не знаю, почему.

— Может, потому, что в школе проходили?

— Ну, может быть. Потом был “Сон смешного человека” (12+). Рассказ стал для меня таким открытием! Ну как в таком коротком рассказе Достоевский смог описать ну чуть ли не историю сотворения мира историю человека от рождения до смерти!

Потом случились “Братья Карамазовы” (12+), роман, достаточно сложный к прочтению, большой по объему и очень глубокий. А когда я его прочитала и вроде бы стало понятно, кто убил отца, то всё равно в глубине души сомневалась…

— Вам понятно, кто убил?

— Когда прочитала роман, я стала знакомиться с разными мнениями о том, кто всё-таки был убийцей. И действительно, есть те, кто считает, что убийца на самом деле был Иван.

— Ну, я-то всегда был уверен, что это Смердяков.

— Я тоже как бы поняла, что Смердяков, но у меня всё равно было какое-то сомнение в душе. Не может быть вот всё так просто.

“Антон Палыч Чехов однажды заметил…”  

— Вообще, у романа очень интересный финал. Неожиданный побег Дмитрия в Америку. Чего он там будет делать? Но с другой стороны, я подумал, что, возможно, как раз в Америке самое место человеку с таким авантюрным характером. А вообще есть очень интересный момент эволюции самого Достоевского, который сначала как бы принадлежал к кругу  либерально настроенных молодых людей, так точно описанных им потом в “Бесах” (16+). А когда он попал на каторгу, где столкнулся с физическими и духовными испытаниями, то переродился, стал христианином, “почвенником”, патриотом России. И роман “Идиот”, в принципе, о том пришествии Христа в облике князя Мышкина. Вы, когда “Идиота” читали, это заметили?

— Нет. Но в нем, конечно, читается какая-то благость. И что он не от мира сего, что он такой, можно сказать, блаженный человек. Конечно, это читается, безусловно. Но с образом Христа я его не ассоциировала.

Если говорить о духовном, то для меня Иисус Христос — это дух, который пришел в теле человека, чтобы рассказать нам о каких-то вещах, которые многим из нас понять сложно. А князь Мышкин, он вымышленный Достоевским персонаж. Возможно, писатель вкладывал в него какой-то такой смысл, но у меня такого мнения не сложилось.

— Ну, хорошо, а вот в “Братьях Карамазовых”, например, есть вставная притча “Легенда о Великом инквизиторе”, сочиненная как раз Иваном Карамазовым. Там напрямую ставится вопрос, а что было бы, если бы Иисус Христос пришел к людям, которые исповедуют его учение. И дается ответ: его сожгли бы на костре те, кто ему служит. 

— Мое самое любимое произведение у Достоевского, да и вообще самое любимое на данный момент — это “Бесы”. И мне кажется, что именно в “Бесах” Достоевский наиболее полно раскрыл какие-то темные стороны души человека, на которые не всегда хочется смотреть.

То есть они в нас, может быть, есть очень-очень глубоко, но мы их стараемся подальше от себя запрятать. А когда читаешь этот роман, то есть ты начинаешь  задумываться, а как вообще в людях может существовать такое темное.

Кристина Дроздова. Фото: Аверьянов Илья, ИА PrimaMedia

Когда я начинала читать “Бесов”, я 100 страниц читала еле как, прямо-таки заставляла себя читать. Мне было невероятно сложно, я постоянно думала: “Ну, сейчас еще 10 страниц прочитаю, если не пойдет, оставлю” А потом думаю, нет. Надо еще почитать. И вот после 100-й страницы случилась какая-то магия, и я погрузилась в книгу полностью. Я не могла остановиться. Я прочитала роман за пару дней. И действительно была под большим впечатлением. И когда читала исповедь Ставрогина, думала: “Господи, неужели такие люди действительно существуют вокруг нас?”

— А я постоянно ловил себя на том, что до этой исповеди Ставрогина как бы оправдывал. Ну, не мог он быть женат на Марье Тимофеевне Лебядкиной, на Хромоножке. И ты с какой-то радостью убеждаешься, что нет, не может быть такого. И как-то получается, что проникаешься симпатией к человеку, который оказывается по своей сути отвратительным человеком. А потом задумываешься, почему? Может быть, потому, что и во мне есть что-то такое, и, оправдывая его, ты оправдываешь себя. 

— Конечно. Этот роман запал мне в душу. И я Достоевского люблю именно за то, как он может человеческую душу описать. Вот, допустим, берем мы Толстого, “Анну Каренину” (12+). Этот роман я прочитала уже во взрослом возрасте и считаю, что в школе рано ее изучать. Потому что в  юношеском возрасте ты не можешь оценить мотивацию героини, почему она так поступила, почему ушла от мужа, почему бросилась под поезд. А когда ты читаешь уже во взрослом возрасте, ты уже начинаешь немножко понимать ее душевные переживания. У Толстого больше лирики, у него могут быть размышления о смыслах жизни, о том, как нужно себя вести. Но вот именно какие-то душевные переживания, которые у него есть в произведениях, меня почему-то не так трогают, как у Достоевского.

— Вспоминается строчка из одной песни Булата Окуджавы: “Антон Палыч Чехов однажды заметил, что умный любит учиться, а дурак учить”. Конечно, Толстой не дурак, но он любит учить. А людям не всегда нравится, когда их учат. Хотя известно, что к Толстому в Ясную поляну приходили люди и спрашивали, “чем жив человек” и как им жить дальше. А Достоевский тебя окунает в ту или иную ситуацию, и ты вдруг понимаешь, что это про тебя. И начинаешь как-то переоценивать свои поступки, свое внутреннее состояние. Вот это, быть может, более действенно, чем проповедь.

— Я сейчас почти дочитала книгу “Евангелие Достоевского” (16+), написал ее Митрополит Иларион (Алфеев). В книге практически все произведения Достоевского разбираются с позиции Евангелия. Как известно, у Достоевского на протяжении всего периода каторги была одна книга — Евангелие, в котором он делал пометки. Эта книга оказала огромное влияние на мировоззрение Достоевского и послужила основой для создания его произведений.

От Брэдбери к Замятину 

— Еще до начала интервью вы говорили, что хотите поговорить о романе “Мы” (16+) Евгения Замятина. По-моему, час настал. 

— У меня отдельная любовь к фантастике и антиутопиям. Из фантастики я, конечно, очень люблю Рэя Брэдбери. Естественно, “451 градус по Фаренгейту” (12+) — это классика. Потом “Марсианские хроники” (12+). Когда я их прочитала, мое воображение сразу нарисовало миллион картинок, и я подумала, почему до сих пор никто не снял фильм по “Хроникам”. Ведь насколько Брэдбери описывает посадки на Марс, первую, вторую, третью экспедиции. И вот я подумала, что, наверное, может быть, я когда-нибудь захотела бы это снять, но там, конечно, очень сложно с авторскими правами.

Еще у Брэдбери мне понравился сборник рассказов “Механизмы радости” (12+), которые собрал не он сам, а редактор. И в этом сборнике были очень интересные рассказы о конце света.

Не знаю, почему, но эта тема будоражит мое сознание. И зимой я сняла свой новый фильм, он называется “Первый Новый год” (12+). Это, можно сказать, такая антиутопия о том, как после ядерной войны и эпидемии на Земле остались одни дети, и вот они ищут друг дружку, собираются в группы. И одна из таких групп встречает свой первый Новый год без взрослых. Мы снимали фильм в заброшенном военном городке, а затем в галерее “Порт-Арт”, которая нам разрешила там снимать.

Кристина Дроздова. Фото: Аверьянов Илья, ИА PrimaMedia

— Где эта галерея?

— В бывшем Матросском клубе. Это современная молодежная галерея.

Сейчас я общаюсь с другими режиссерами, у многих возникают мысли об антиутопиях, связанных с ядерной войной.

Но если взять мою любимую антиутопию, что это, конечно же, “Мы” Замятина. Хотя я должна признаться, что к стыду своему я не знала вообще про этот роман до тех пор, пока не узнала, что Антон Лубченко (бывший художественный руководитель Приморского театра оперы и балета) пишет оперу по роману “Мы” Замятина. Мне стало интересно, какой там сюжет. Когда я прочитала аннотацию, мне, конечно, захотелось сразу прочитать роман. А когда я его прочитала, то подумала: “Боже, как же можно было написать такое в советское время? В советское же?”

— Ну, не совсем еще советское.  Это ведь был 1920 год. Какой-то переходный период. Тогда еще допускался плюрализм мнений. Были возможны внутрипартийные дискуссии, а позиции Сталина еще не были столь сильны. 

— Но, насколько я знаю, Замятин эмигрировал. И роман был опубликован за границей. Естественно, мне сразу же захотелось прочитать роман Оруэлла “1984” (16+), который был написан под впечатлением “Мы”. Но у Оруэлла намного больнее было читать. Если у Замятина еще присутствует какая-то такая романтика, романтические отношения главного героя с девушкой О-90, а потом с революционеркой I-330, то у Оруэлла этого нет и его читать было сложнее.

А вот “Мы” я прочитала с удовольствием, на одном дыхании. Вот, кстати, хотели экранизировать, даже уже снимали, наш русский режиссер. Но сначала из-за коронавируса он не вышел, а потом что-то случилось у них с финансированием. Он до сих пор не вышел, но там тизер такой очень интересный.

— А сейчас что читаете?

— Сейчас я учусь на сценариста и читаю очень интересную книгу, которая называется “Внутренний рассказчик. Как наука о мозге помогает сочинять захватывающие истории” (16+), ее написал Уилл Сторр. Он объясняет, как писать интересные истории с позиции психологии и устройства нашего мозга. То есть почему люди любят читать, смотреть фильмы, почему люди рассказывать истории, слушать истории, что нам интересно в этих историях. И вот я хочу написать интересный сценарий для полного метра. Все сценарии для своих короткометражных фильмов — “Свет”, “Первый Новый год” и “Детство” (12+) я писала сама. И вот сейчас я пишу сценарий полнометражного фильма.

— Уже и сюжет есть?

 — Все есть. Сейчас занимаюсь пока разработкой, а потом уже начну писать сценарий. 

О Тарковском, “Сталкере” и книгах духовного роста 

— Вы любите кино Тарковского? 

— Да, я очень люблю. 

— Вот редко сейчас встретишь человека, который любит Тарковского.

— Считается, что его кино сложное? Но почему? Для себя я решила, что это потому, что сейчас идет тенденция на ускорение. Человек, который смотрит  в Интернете короткие ролики, настолько привык к этому короткому, что полотна Тарковского, где целых 20 минут может длится один кадр с природой, с какой-то, можно сказать, медитацией, кажутся невероятно затянутыми и непонятными.

Тут или ты сидишь и полностью погружаешься в мир Тарковского, или выбираешь то, что можно быстро посмотреть под попкорн и колу и бежать дальше.

— Так получилось, что о Тарковском я разговаривал уже с несколькими собеседниками в “Игре слов”, но это как-то не попадало в интервью, потому что ну, выпадало, при монтаже что ли. А сейчас попробую оставить. Мне кажется, что Тарковский сложен для людей молодых, не достигших возраста того Тарковского, который снимал, допустим, “Сталкера”. Когда фильм вышел на экраны, Тарковскому было 45. Вот человек, которому далеко за 40, как мне кажется, способен понять “Сталкера”. Ведь о чем этот фильм?

— О счастье.

— Нет. Сегодня с высоты своих лет я понимаю, что это фильм о том, что рано или поздно в жизни каждого человека наступает момент, когда надо отказываться. От каких-то ненужных потуг, ложных устремлений, карьерных амбиций. Нужен отказ от того, чтобы войти в эту комнату и чего-то попросить. Это, собственно, и есть та самая цель, которую должен достигнуть человек, который стремится в эту комнату. Он должен понять, что в нее входить не надо. Вот в определенный момент жизни ты понимаешь, что жизни осталось не очень много. И не надо стремиться занять какое-то место, стать знаменитым, известным и так далее, заработать кучу денег, надо отказаться от всего этого.

— Вы знаете, я прочитал очень много рецензий и комментариев киноведов о смыслах, содержащихся  в этом фильме, о том, что хотел сказать Тарковский, и все мнения очень разнятся.

— Естественно.

— Я думаю, что прелесть этого фильма состоит и в том, что каждый для себя находит какой-то свой смысл. Вот, допустим, когда я посмотрела этот фильм, и у меня возник вопрос, что бы я попросила, если бы у меня была такая возможность?

— Вы знаете, это бессмысленный вопрос. Что бы вы ни просили, он исполнит самое потаенное желание, о котором вы сами, может быть, и не подозреваете. И это желание вам может не понравиться. Вот что страшно. Ты можешь орать во весь голос, я хочу того-то. А исполнится то, что находится где-то глубоко внутри тебя. Чем-то это похоже на подход Достоевского.

— Ну, мой самый любимый фильм это “Солярис”. Там любовная история, страдания, муки.

Вот, кстати, фон Триер свой фильм “Антихрист” (18+) посвятил Тарковскому. И я начала читать про фон Триера и узнала, что он очень любил Тарковского и даже отсылал ему свои работы. И Тарковский сказал: Боже мой, не занимайтесь кино никогда”. Не так, конечно, грубо. Но Тарковский не оценил творчество Триера. И вот свой фильм “Антихрист” он посвятил Тарковскому. И я прочитала, что в “Антихристе” очень много отсылок к фильмам Тарковского. Я подумала: “Господи, где же там эти отсылки?” У фон Триера в фильме не было никакого великого Тарковского.

Кристина Дроздова. Фото: Аверьянов Илья, ИА PrimaMedia

Но потом, когда я заставила себя пересмотреть этот фильм и когда посмотрела разборы фильма, где опытные люди, что к чему, я действительно увидела, что да, вот здесь отсылка к “Зеркалу” (12+), а здесь к “Сталкеру” и так далее. И подумала: “Вот это да, вот это здорово!”

— Ну и заключительный вопрос, традиционный. Какие книги вы бы посоветовали прочесть нашим читателям? 

— Книги, которые я посоветую обязательно прочитать, это книги по психологии и духовному росту. Я считаю, что развитие психических и духовных качеств — это всё-таки важная часть нашей жизни.

Книги по психологии, которые я рекомендую, это “Пять языков любви” (16+) Гэри Чепмена, “21 способ сделать семейную жизнь счастливой” (16+) Джона Таунсенда и Генри Клауда, “Подсознание может всё!” (16+) Джона Кехо, “Хочу и буду” (16+) Михаила Лабковского и “Красная таблетка. Посмотри правде в глаза” (16+) Андрея Курпатова.

Эти книги конкретно помогли психологически мне справиться с какими-то ситуациями. И еще есть книги, которые не все поймут, но они способствуют духовному росту. Это “Путешествие домой” (16+) Ли Кэрролла, “Радикальное прощение” (16+) Колина Типпинга, “Внутренняя инженерия” (16+) Садхгуру и “Чайка по имени Джонатан Ливингстон” (16+) Ричарда Баха. Мне кажется, что она такая духовная. И вот эти книги в какие-то сложные и переходные моменты моей жизни меня очень выручали. Я посоветовала бы их почитать.

— Еще один вопрос, если позволите. Скажите, человеку, который поет в опере, много знает о музыке, об искусстве, который читает Достоевского, знает и любит фильмы Тарковского, вот такому человеку легко жить в наш век?  Вам это помогает или, наоборот, мешает?

— На самом деле, когда ты любишь Тарковского и читаешь книги Достоевского, у тебя как-то сами собой появляются друзья, которые тоже это любят. Вот, допустим, когда я стала учиться режиссуре, у меня появились знакомые, которые тоже любят Тарковского и с которыми можно было пообщаться на тему его творчества. Ну, там не только фильмы Тарковского. Там фильмы Феллини, даже Балабанова, потому что разные фильмы смотрим и разные обсуждаем.

И мне кажется, что я стала учиться режиссуре еще и потому, что мне не хватало именно такого общения с людьми, с которыми можно говорить на одном языке.

— То есть, я так понимаю, на самом деле вас много. Просто вам всем надо найти друг друга.

—  Главное желание — а люди найдутся.