Газ, нефть и «Дружба» — в споре Белоруссии и России рано ставить точку
В конце февраля белорусские государственные СМИ фактически официально заявили о том, что спор Минска и Москвы по вопросам нефтегазового сотрудничества удалось завершить на белорусских условиях. После прошедшего 21 февраля телефонного разговора Александра Лукашенко и Владимира Путина, в Белоруссии стали звучать слова о «победе» над неуступчивыми российскими партнерами по вопросу импорта в республику газа и нефти. Позже появилась информация, что стороны смогли урегулировать и проблему компенсаций за апрельский инцидент на нефтепроводе «Дружба», что, казалось бы, должно было окончательно убедить простого обывателя в том, что в скором времени все споры в отношениях двух стран уйдут в прошлое. Однако при более детальном рассмотрении ситуация оказалась не столь однозначной.
На сегодняшний день в белорусско-российских нефтегазовых отношениях существует три блока вопросов: цена на газ, условия поставок в республику российской нефти, а также компенсации за налоговый маневр и инцидент на нефтепроводе «Дружба» в апреле 2019 года. И в настоящее время, несмотря на ряд заявлений белорусских чиновников, ни по одному из них нет окончательного решения.
Газ
Известно, что 14 февраля Белоруссия и «Газпром» подписали протокол о порядке формирования цен на газ на 2020 год. Согласно официальной информации, по документу, как и предполагалось ранее, стоимость «голубого топлива» для республики остается на уровне 2019 года или $ 127 за тыс. кубометров. С одной стороны, Минск мог бы поставить этот договор себе в зачет, особенно на фоне заявления Лукашенко в конце пошлого года в интервью главному редактору радиостанции «Эхо Москвы» Алексею Венедиктову:
Тогда такая цифра, действительно, вызывала шок, в условиях неуклонного падения цен на природный газ в Европе. И с этой точки зрения, сохранение прошлогодних условий вполне могло бы устроить Белоруссию, тем более что долгосрочные контракты «Газпрома» все равно демонстрируют более высокие цены для других иностранных потребителей. Однако с другой стороны, Минск так и не добился желаемой для себя цены на уровне Смоленской области, или хотя бы «справедливые», по мнению белорусских властей, $ 90 за тыс. кубометров.
Поэтому, как и ожидали аналитики, нынешнее подписание протокола о согласовании цены с «Газпромом» не решило проблему газовых отношений двух стран. Это подтвердил и сам Лукашенко, который заявил, что белорусская сторона не будет платить дочерней компании «Газпрома» в республике (ОАО «Газпром трансгаз Белоруссия») надбавку к «входной» цене.
При этом белорусский лидер не уточнил, откуда появилась последняя цифра, так как прошлый контракт с «Газпромом» был подписан еще в 2017 году, и определял четкую цену на три года — $ 130 в 2017 году, $ 129 и $ 127 — в 2018 и 2019 годах соответственно. И это цена газа «на входе» в республику. Только после этого «Газпром трансгаз Белоруссия» при продаже газа белорусским операторам («Белтопгаз» и облгазы) применяет ранее согласованную сторонами надбавку в размере $ 19 за тыс. кубометров. В дальнейшем цена значительно увеличивается при перепродаже энергоресурса белорусскими госорганизациями конечным потребителям.
Например, базовая цена на природный газ для промпотребителей в республике с 1 января 2020 года утверждена на уровне 555,21 белорусских рублей (около $ 263) за 1 тыс. кубометров, что на 4% больше цены на 2019 год. Сложившуюся разницу между «исходящей» от «Газпром трансгаз Белоруссия» и «конечной» ценами белорусские чиновники стараются не афишировать, хотя она видна невооруженным глазом. При этом именно «Газпром» и его «дочку» продолжают обвинять в желании нажиться на Белоруссии.
В сложившейся обстановке ожидать того, что в текущем году между Россией и Белоруссией спор по газу будет завершён, абсолютно преждевременно. В том числе, и из-за возможных недоплат белорусской стороной закупленных объёмов российского сырья. Это косвенно подтвердили и слова Александра Лукашенко 27 февраля. Тогда президент Белоруссии, общаясь с бывшим премьер-министром республики, а ныне председателем Коллегии Евразийской экономической комиссии (ЕЭК) Михаилом Мясниковичем, назвал нынешнюю ситуацию с газом «принуждением к интеграции». И это уже свидетельствует о том, что белорусский лидер не намерен сдаваться, а газовый вопрос и дальше будет одним из камней преткновения в отношениях двух стран.
Нефть
Схожая ситуация наблюдается и с поставками нефти. Известно, что с 1 января пять основных российских поставщиков сырья на белорусские НПЗ прекратили его отгрузку из-за несогласованности вопроса цены. В Минске считают необходимым уменьшить или вообще убрать премии нефтяных компаний при поставках в Белоруссию, так как, по мнению местного руководства, в случае их сохранения российская нефть становится крайне дорогой. Более того, по словам Лукашенко, российские компании хотят продавать нефть по цене выше мирового уровня, хотя еще совсем недавно в Белоруссии утверждалось, что она составляет для республики 83% от мировой. Спор сторон уже привел к тому, что белорусские предприятия за два месяца переработали только 50% от среднемесячного объема, республика прекратила экспорт своей нефти, а ВВП страны из-за сокращения экспорта нефтепродуктов в январе рухнул на 1,9%.
Несмотря на происходящее, Минск в споре с Москвой решил, как и во время схожих конфликтов прошлых лет, продемонстрировать свою независимость от российских поставок. Именно поэтому Белоруссия закупила заведомо дорогую нефть в Норвегии (стоимость тонны оказалась более чем на $ 100 выше российской), а также у альтернативных российских нефтетрейдеров, с перегрузкой через прибалтийские порты. Кроме того, в конце февраля стало известно, что республика закупит два танкера азербайджанской нефти и направит их на Мозырский НПЗ по трубопроводу «Одесса-Броды».
При этом, даже если не вдаваться в подробности белорусско-украинских договорных отношений по данному типу транспортировки (нефтепровод «Одесса — Броды» не работает в направлении Белоруссии уже около 9 лет, и Минску необходимо дополнительно купить нефть для его загрузки), сырья из Азербайджана хватит стране на несколько дней, а дальнейшая судьба сотрудничества с Баку сегодня по-прежнему неясна. Более того, как утверждают в азербайджанской госкомпании SOCAR, поставки осуществляются и будут идти в дальнейшем только по рыночной стоимости, а расширение сотрудничества «зависит от коммерческой целесообразности». По подсчетам экспертов, нефть из азербайджанских танкеров по украинскому маршруту, как минимум, будет дороже на $ 15 за тонну, чем российская. Это означает, что рассчитывать на «черное золото» Азербайджана как на дешевую альтернативу российскому, Минску не имеет смысла.
Не лучше обстоит дело и с поставками нефти из России. После разговора Лукашенко и Путина 21 февраля, в Минске сообщили, что Москва готова пойти на уступки по вопросу о премиях нефтяным компаниям, что в совокупности с другими компенсациями должно сохранить Белоруссии около $ 300 млн. Однако в России этот тезис официально был опровергнут. Глава российского Минэнерго Александр Новак заявил, что российские компании готовы лишь на постепенное (примерно на $ 2 в год) сокращение премии. Таким образом, максимальная сумма дополнительного дохода, при условии, если НПЗ Белоруссии смогут добрать объемы переработки к концу года до 24 млн тонн, составит не более $ 48 млн.
Это совершенно не то, на что рассчитывали в Минске, хотя сама по себе такая договоренность была преподнесена в республике как победа. Тем самым, как считают эксперты, белорусские власти постарались сохранить лицо, по факту так и не добившись от России никаких серьезных уступок. Тем более, что основные поставщики нефти по-прежнему не хотят работать с Белоруссией на ее условиях. Об этом, в частности, свидетельствует заявление пресс-секретаря концерна «Белнефтехим» Александра Тищенко, по словам которого среди новых поставщиков не оказалось «Роснефти» (около половины поставок в прошлом году). Позже существующую проблему подтвердил и вице-премьер Белоруссии Игорь Ляшенко, заявивший, что в марте НПЗ республики переработают столько же сырья, сколько и в январе—феврале. Все это свидетельствует о том, что вопрос поставок российской нефти в Белоруссию на сегодняшний день не решен, а значит, и дальше будет создавать дополнительное напряжение в белорусско-российских отношениях и провоцировать стороны на продолжение конфликта.
Компенсации
Еще одним немаловажным блоком вопросов во взаимоотношениях Минска и Москвы являются компенсации. За 2019 год к проблеме возмещения потерь белорусского бюджета за проводимый в РФ налоговый манёвр в нефтяной отрасли прибавился вопрос компенсаций за апрельский инцидент на нефтепроводе «Дружба». При этом и в первом, и во втором случаях, никакой ясности на сегодня нет.
С одной стороны, проблема компенсации за налоговый маневр уже давно перетекла из сферы экономики в политическую область сотрудничества двух стран. Москва фактически отказалась обсуждать данный вопрос без согласования путей дальнейшей интеграции в рамках Союзного государства. При этом в Минске в конце февраля завили, что ситуация с компенсациями практически разрешена. По словам Лукашенко, во время телефонного разговора 21 февраля Путин сделал ему «неожиданное предложение», признав справедливым необходимость компенсаций, в том числе, «за счет российских компаний».
Позже выяснилось, что основные нефтяные компании не готовы и не будут помогать Белоруссии компенсировать ее недополученную выгоду, что сохранило сложившуюся на начало года конфликтную ситуацию. Этот факт в конце февраля был вынужден признать и сам Лукашенко, заявив, что его договоренности с Путиным в России «министры по-своему трактуют».
С другой стороны, несмотря на формальное завершение истории с компенсациями за поставки «грязной» нефти по нефтепроводу «Дружба» в апреле 2019 года, этот вопрос также нельзя считать полностью закрытым. В данном случае следует помнить, что претензии Белоруссии к «Транснефти» вплоть до февраля 2020 года постоянно менялись, следуя в фарватере всего комплекса белорусско-российских отношений. Они колебались от двух десятков до нескольких сотен миллионов долларов. По итогу же оказалось, что стороны сошлись на сумме в $ 61,6 млн за 563 тыс. тонн нефти, которую успел переработать Мозырский НПЗ. Она была рассчитана по формуле: $ 15 за баррель, «по аналогии с другими сторонами, которые были вовлечены в эту историю с „грязной“ нефтью».
Однако и здесь стоит напомнить, что белорусская сторона неоднократно заявляла, что хочет получить компенсации не только за поступившую на предприятия некондиционную нефть, но и за недополученную прибыль из-за сокращения нефтяного транзита (более 4 млн тонн), а также за вышедшее из строя оборудование на местных НПЗ. Эти претензии, которые находились на повестке дня в течение всего 2019 года, так и остались без внимания. Учитывая тот факт, что в ситуации с апрельским инцидентом у Минска есть формальные основания требовать от российской стороны дополнительные компенсации, продолжение спора Белоруссии с «Транснефтью» выглядит вполне возможным.
Исходя из вышесказанного, можно сделать вывод, что сегодня точку в белорусско-российском нефтегазовом споре ставить рано. Несмотря на крайне слабые позиции, Минск вполне может продолжить спор с Москвой, надеясь получить дополнительные политические выгоды накануне президентских выборов. Логика таких действий достаточно проста. С одной стороны, любая уступка России позволит повысить авторитет власти в глазах простых граждан. С другой — в случае неудач всегда можно будет списать проблемы в экономике на неуступчивость российских партнеров и их нежелание соблюдать достигнутые ранее договоренности. Поэтому и нынешний конфликт, в разных вариациях, будет продолжаться, как минимум, до президентских выборов в Белоруссии.
Наталья Григорьева, специально для ИА Newstes
